Оскар Уайльд. Сборник стихов Цветы золота
Flowers of Gold - Цветы золота
Оглавление
- Impressions (Впечатления)
- Могила Китса
- Феокрит (вилланель)
- В золотых покоях (гармония)
- Ballade de Marguerite (Баллада о Маргарите)
- Королевской дочери доля
- Amor Intellectualis (Любовь духовная)
- Santa Decca (Санта Декка)
- Видение
- Impression de voyage (Впечатление путешествия)
- Могила Шелли
- На берегу реки Арно
Impressions (Впечатления)
1. Les Silhouettes
Легли на гладь залива тени,
Угрюмый ветер рвет волну
И гонит по небу луну,
Как невесомый лист осенний.
На гальке черною гравюрой —
Баркас; отчаянный матрос,
Вскарабкавшись на самый нос,
Хохочет над стихией хмурой.
А где-то там, где стонет птица
В невероятной вышине,
На фоне неба, в тишине
Жнецов проходит вереница.
2. La Fuite de la Lune (Бегство луны)
Над миром властвует дремота,
Лежит безмолвие вокруг,
Немым покоем скован луг,
Затихли рощи и болота.
Лишь коростель, один в округе,
Тоскливо стонет и кричит,
И над холмом порой звучит
Ответный крик его подруги.
Но вот, бледна, как неживая,
В испуге, что светлеет ночь,
Луна уходит с неба прочь,
Лицо в туманной мгле скрывая.
Перевод: М. Ваксмахера
Могила Китса
Избыв мирское зло и боль от раны,
Он спит, Господней синевой укрыт,
Угасший до восшествия в зенит,
Он — мученик, сраженный слишком рано,
Похожий красотой на Себастьяна.
Тис хмурый над могилой не грустит,
Но плакалыциц-фиалок нежный вид
Хранит надгробный камень от изъяна.
Твой дух под гнетом нигцеты поник!
Уста твои лишь тем, лесбосским, ровня!
Наш край восславлен красками твоими!
Знай, на воде начертанное имя
Живет: мы прах кропим слезой сыновней,
Как Изабелла — чудный базилик.
Перевод: А. Парина
Феокрит (вилланель)
Певец суровой Персефоны!
В безлюдье сумрачных лугов
Ты помнишь остров свой зеленый?
В плюще снует пчела бессонно,
Над Амариллис — листьев кров.
Певец суровой Персефоны!
Симайта слышит песьи стоны,
К Гекате устремляя зов,
Певец суровой Персефоны!
И в схватку Дафнис воспаленный
Вступить с соперником готов,
Ты помнишь остров свой зеленый?
Прими козленка от Лакона,
Привет — от шумных пастухов!
Певец суровой Персефоны,
Ты помнишь кров ее зеленый?
Перевод: А. Ларина
В золотых покоях (гармония)
Эти пальцы льдяные по клавишам льда
В грозовых озарениях носятся, как
Серебристые в тополе вспышки, когда
Томно листьями он шелестит, как во мрак
Огрызаются волны, и видит моряк —
Это зубы блестят, и вскипает вода.
Эти пряди на фоне стены золотой,
Как на чаше цветка золотые шелка
Или к солнцу стремленье подсолнуха в той
Среди ночи черте, когда тьма высока
В синеве, и сияет, свежа и легка,
Знойной аурой лилия — цвет налитой.
Эти алые губы на алых моих,
Словно лампы висячей рубиновый свет
В усыпальнице, раны плодов неземных
Или раны граната, и алый же бред
В сердце лотоса влажного, или же след
От вина, словно кровь, на столах залитых.
Перевод: А. Прокопьева
Ballade de Marguerite (нормандская баллада) (Баллада о Маргарите)
Устал я терпеть, как бахвалится знать.
Охотничьи подвиги — мне ли не знать?
Предаст тебя рыжее золото крыш,
Гляди, под копыта коней угодишь.
Не с рыцарем быть я хочу наравне,
А с милою Дамою — наедине.
Ну нет! эта речь невозможно дерзка,
Тебе ль есть на золоте, сын Лесника?
Не повод, отец, твой зеленый камзол
Меня не сажать ей с собою за стол.
А если она для того лишь прядет,
Чтоб ты заскучал — а сама не придет?
Ах, если прядет она прямо с утра,
Я спутаю нити при свете костра.
А если в лесу и преследует лань? —
Попробуй ее догони в эту рань!
Ах, если она со своими в лесу,
Я в рог вострублю и дичь принесу.
А если в капелле она Сен-Дени
Проводит в смирении Божии дни?
Ах, если стоит она пред алтарем,
Я буду кропилыциком и звонарем.
Как бледен ты, сын мой, о, как ты продрог,
Зайди же домой, я подам тебе грог.
Отец, почему это воинский строй,
Не пир ли горой, карнавал — за горой?
Нет, это Английский король посетил
Наш доблестный край, край геройских могил.
Но звон колокольный, зачем он так тих?
Зачем же заплаканы лица у них?
Нет, это Хьюг Эмьенс, сестры моей сын,
Лежит не вставая — так стар он, мой сын.
Отец мой, я лилии вижу на лбу,
Ведь это не старец в роскошном гробу.
Нет, это, скорей, камеристка Джаннет,
Старухе давно надоел этот свет.
Старуха Джаннет и роскошный браслет?
Но разве красивой слыла она? Нет:
И пусть! не из наших девица родных
(Спаси ее, Дева, от скорбей земных!)
Что слышу я? — мальчик уныло твердит:
«Elle est morte, la Marguerite»
О сын мой, зайди же, зайди в дом отцов,
Оставь мертвецам погребать мертвецов.
Я верен был, матушка, я был любим:
Ах, матушка, можно ль в могиле двоим?
Перевод: А. Прокопьева
Королевской дочери доля (бретонская баллада)
Семь огней на воде — огонечки,
И семь звезд в небесной тиши.
Семь грехов королевской дочки
На дне ее души.
Розы алы в ногах, в платье долгом,
Розы в золоте рыжих волос.
На груди, под тугим шелком,
Два пунцовых бутона роз.
Бездыханный рыцарь, густой тростник,
Как хорош он, как он мил.
Рыб голодные стайки, пришел их миг:
Кто б еще рыб накормил.
В дорогих одеяниях паж лежит —
Чья добыча? Кому уволочь?
В небе воронов черных семья кружит,
И черны, и черны, как ночь.
Ах, зачем они здесь, зачем мертвы?
Стынет кровь на ее руке.
Кровь на лилиях и на шелках, увы.
Кровь на золоте, на песке.
Скачет с севера рыцарь, с востока — слуга,
Милый с запада, с юга — другой.
Чёрным воронам — пир, а бойцу — врага,
Королевне — вечный покой.
Есть один лишь, кто верен ей до конца.
Да и он обагрен в крови.
Он могилу им вырыл у деревца,
Четверым — ради их любви.
В небе ветер задул огонечки,
И вода темна, словно грех.
Семь грехов королевской дочки,
И один его грех на всех.
Перевод: А. Прокопьева
Amor Intellectualis (Любовь духовная)
He раз мы слышали Кастальский ключ:
Псалмы лесные, чей хрустальный звон
Невнятен смертным; часто снам вдогон
Пускался наш корабль, как тонкий луч,
Плыть в небесах, сбивая пену с туч,
И девять Муз хранили этот сон, —
А плыли мы, когда нам был резон,
Куда хотели среди вольных круч…
Спасенные сокровища: желанный
Эндимиона лик, любовь Сорделло,
«Балованные клячи» Тамерлана
И — что важней всего — без них никак:
Виденья Флорентийца без предела
И Мильтона торжественнейший мрак.
Перевод: А. Прокопьева
Santa Decca (Санта Декка, город в Италии)
Мы знаем: боги умерли.
Алтарь Афины сероглазой — без венков.
И Персефона не возьмет снопов,
И пастушок нам не споет, как встарь.
Ведь умер Пан. И не найдет дикарь
Полян заветных, тайных уголков,
Как Гилас — воду. Умер бог богов —
Великий Пан. Здесь сын Марии — царь.
И все ж на острове как будто жив
И, памяти вкушая горький плод,
Там, в асфоделях, прячется божок.
Ах, бог Любви, не будь твой взор жесток,
Забудь про гнев и растопи свой лед!
И вот в листве мы слышим твой призыв.
Перевод: А. Прокопьева
Видение
Цари в венках. Их было двое. Там
И третий Царь, что не отягощен
Венком лавровым, будто чем смущен,
Мучительно молился небесам,
Но было видно по его глазам,
Что все-таки не будет он прощен,
Изгибом губ сладчайших обращен
К привычным поцелуям и слезам.
Дымок — что лилия из белых стекол,
Что голубок, и к Беатриче я
Вскричал: скажи мне, кто они? И чья
Душа, как и моя, в огне горит?
«Вон тот — Эсхил, и рядом с ним — Софокл,
А третий, тот, что плачет, — Еврипид.»
Перевод: А. Прокопьева
Impression de voyage (Впечатление путешествия)
Над морем из сапфира небосвод
Прозрачный, как нагревшийся опал:
Мы парус подняли, и ветер взял
Нас в ту страну, что синевой живет.
Я на носу был и глядел вперед:
И справа шел Закинф, а слева — скал,
Итаки тень, и тут я увидал,
Как Ликеона снежный пик встает.
Холмы Аркадии. И парус бил.
Как серебро, вода звенела. Ах,
Как на корме девичий смех звенел —
Как серебро… Вдруг понял я, сумел,
Когда качалось солнце на волнах:
Я в Грецию счастливую приплыл!
Перевод: А. Прокопьева
Могила Шелли
Как факелы вокруг одра больного,
Ряд кипарисов встал у белых плит,
Сова как бы на троне здесь сидит,
И блещет ящер спинкой бирюзовой.
И там, где в чащах вырос мак багровый,
В безмолвии одной из пирамид,
Наверно, Сфинкс какой-нибудь глядит,
На празднике усопших страж суровый.
Но пусть другие безмятежно спят
В земле, великой матери покоя, —
Твоя могила лучше во сто крат,
В пещере синей, с грохотом прибоя,
Где корабли во мрак погружены
У скал подмытой морем крутизны.
Перевод: Н. Гумилева
На берегу реки Арно
Заря, прокравшись невидимкой,
Багрец на олеандры льет,
Хоть мрак темнить не устает
Флоренцию унылой дымкой.
Холмы от рос мягки и волглы,
Цветы над головой горят,
Вот только нет в траве цикад,
Аттическая песня смолкла.
Лишь в листьях ветр набегом шквальным
На миг тревожный шум родит,
И голос соловья сладит
Долину с запахом миндальным.
Любовный лепет соловьиный,
Чрез миг тебя прогонит, день,
Но все еще сребрима тень
Луной, парящей над долиной.
Крадется утро шагом ровным
В дымке, зеленом, как моря;
Страша, стремит ко мне заря
Персты, что длинны и бескровны.
Она завесу тьмы разрушит,
Настигнет и прикончит ночь,
Мой пыл грозя прогонит прочь —
А соловья как будто душат.
Перевод: А. Парина
Оскар Уайльд. Цветы золота. 1881 г.
2015– © «Оскар Уайльд»